Шеррилин Кеньон - Танец с дьяволом [Зарек и Астрид]
Какая же она мягкая и нежная!
Вдыхая ее теплый, сладкий запах, он спрашивал себя, что с ним. Быть может, это нирвана?
Или рай?
Не все ли равно? Зарек точно знал одно: впервые в жизни ему хотелось грезить вечно.
Не выпуская его из объятий, Астрид накинула ему на плечи теплое одеяло.
Зарек взял ее лицо в ладони, прижался щекой к ее щеке и снова замер в блаженстве.
Он даже не представлял себе, что женская кожа может быть такой мягкой, нежной… такой влекущей.
Тепло ее щеки растопило леденящий холод. Он чувствовал, как постепенно согревается все его тело, даже сердце, казалось, навеки заточенное во льдах.
Астрид вздрогнула, ощутив, как щетина Зарека царапает ей кожу, почувствовав на своей щеке его дыхание.
Его нежданная нежность тронула ее до глубины души.
Она знала: в жизни ему не случалось ни встречаться с нежностью, ни дарить ее самому, но тем не менее он держал ее в объятиях бережно, словно хрупкую вазу.
— Ты такая теплая! — прошептал он ей на ухо. Дыхание его пощекотало ей кожу, и от этого по телу пробежала сладостная дрожь.
Откинув голову, он смотрел на нее, словно на несказанную драгоценность. Затем осторожно провел костяшками пальцев по ее щеке. В полночно-черных глазах его было столько счастья и муки, словно он боялся, что в любой миг она может растаять у него в руках.
Он неуверенно тронул кончиком пальца ее губы.
— Знаешь, я еще никогда никого не целовал.
Это признание ее потрясло. Такой красавец — и ни разу не целовался?!
Глаза его вспыхнули.
— Астрид, я хочу тебя! Хочу взять тебя, горячую и влажную! Хочу смотреть в твои глаза, когда я буду тебя трахать!
Это грубое словцо заставило ее поморщиться. Конечно, в реальности Зарек именно так бы и выразился; но от спящего Зарека, от Зарека-какой-он-есть-на-самом-деле, она ожидала иного.
Ведь теперь она знала, что скрывается за грубым обличьем его угрюмого вида и дурных манер.
То, чего он хотел, было запрещено для Астрид. Судьям не дозволялась физическая близость с подсудимыми.
Только однажды — с Майлзом — она едва не переступила опасную черту. Но в тот раз у нее хватило мудрости и воли воспротивиться искушению. И много раз с тех пор она благодарила за это судьбу.
Однако с Зареком все было сложнее. Что-то в этом человеке зацепило ее так, как не трогало ничто и никогда прежде.
Глядя в его черные глаза, полные огня и страдания, она словно видела перед собой его раненое сердце…
Он никогда не знал доброты.
Не знал, что это такое — тепло любящих рук.
Едва ли Астрид смогла бы это объяснить, но всей душой она желала стать его женщиной и сделать его своим мужчиной. Хотела сжать его в объятиях и показать ему, что это значит, когда тебя принимают с любовью.
Но тогда ты не сможешь больше быть Судьей!
Не все ли равно? Эта работа давно ей постыла. И теперь для нее имел значение только Зарек.
Если сейчас она протянет ему руку, быть может, Зарек научится доверять людям.
Быть может, ей удастся достучаться до глубин его сердца. Показать ему мир, в котором добрую, любящую душу не нужно прятать от людей. Убедить, что не все вокруг желают ему зла.
Теперь она наконец окончательно поняла, чего хотел от нее Ашерон.
Но как спасти Зарека? Ведь он совершил страшнейшее из преступлений: истребил людей, которые доверяли ему, которых он должен был защищать.
Ей нужны доказательства, что никогда больше он не сделает ничего подобного.
Можно ли отыскать такие доказательства?
Так или иначе, придется. Выбора нет. Она не допустит, чтобы он снова страдал!
Она защитит его. Любой ценой.
— Нет, Зарек, — прошептала она. — Я не стану с тобой «трахаться». Никогда. Я буду тебя любить.
Он смотрел на нее смущенно и неуверенно.
— Но я… я никогда ни с кем не занимался любовью… по-настоящему…
Но она уже исчезла.
Зарек едва владел собой. Он задыхался, голова его шла кругом от странных, незнакомых переживаний. Предложение Астрид не на шутку его напугало.
Что, если после этого он никогда уже не будет прежним?
В смертной жизни Зарек совсем не знал женщин. Какая женщина согласится лечь с жалким, изуродованным рабом? А в жизни Темного Охотника он лишь изредка встречался с проститутками. Никогда не смотрел им в лицо. Ни одной женщине не позволял обнять себя и поцеловать.
Но теперь… Если он примет то, что предлагает ему Астрид, все изменится.
Во сне она не слепа и может его видеть…
Быть может, она сумеет его приручить? Впервые в жизни Зарека охватила жгучая жажда привязанности. Связи с другим человеком — и физической, и эмоциональной.
Пусть все это сон, но этот сон изменит его навсегда. Ибо сейчас осуществится единственное его желание — желание, похороненное так глубоко, что много столетий он не осмеливался признаться в нем самому себе. Скрытое в глубинах сердца, раздавленного людской жестокостью.
— Зарек!
Он поднял взгляд. Она стояла в дверях спальни: в одной тонкой, полупрозрачной рубашке, с обнаженными длинными ногами. Золотистые волосы ее рассыпались по плечам.
Свет, падающий из-за ее спины, пронизывал тонкую ткань рубашки и подчеркивал каждый соблазнительный изгиб ее зовущего тела…
Зарек тяжело сглотнул. Если он на это решится, Астрид станет для него совершенно особенной. Единственной в мире.
Она станет его женщиной.
А он — ее мужчиной.
Она его приручит.
Ведь это только сон…
Но даже во сне никто и никогда его не приручал.
До сегодняшней ночи.
С сердцем, бьющимся в груди, словно паровой молот, он подошел к ней, поднял ее на руки. Нет, никто и никогда его не приручит — даже во сне. Но сегодня он сделает Астрид своей.
Она будет принадлежать ему.
Он нес ее к кровати, и она дрожала, вглядываясь в его решительное, почти свирепое лицо. В обсидиановые глаза, пылающие неутолимым голодом. Ее охватил странный испуг: быть может, Зарек прав?
Разве способен этот мужчина — дикий, неукротимый — любить!
Голос разума упрашивал остановиться, пока еще не поздно.
Но что-то более сильное, более властное подсказывало: не останавливайся. Не сопротивляйся. Ты хотела узнать, что он за человек, — так познай же его до конца, до самой глубины!
Он уложил ее на постель. Прикоснулся кончиками пальцев к ее губам — так, словно наслаждался их нежной мягкостью, словно хотел запомнить это ощущение навеки. А затем — неторопливо и нежно поцеловал ее.
Жар его поцелуя застал Астрид врасплох. Она и не подозревала, что поцелуй может быть таким — страстным, даже свирепым и в то же время нежным. Требовательным. Горячим. Бережным. Захватывающим. С глухим рычанием Зарек ворвался языком в нежную пещеру ее рта, исследуя его, ощупывая каждый его уголок.
